Екатерина Чусовая - Блики на спицах [СИ]

   - Довыделывалась? Принуждения больше нет. Придётся прыгать так. Или как вариант, можешь отдать свой парашют пилоту, а сама остаться на борту после того как мы сбежим от тебя в тихом ужасе.

   Девчонка испугалась и подошла к двери, сгруппировалась и, не дожидаясь хлопка по плечу, выпрыгнула и, забыв отсчитать три секунды, дёрнула кольцо. Тут же вверх взметнулся белый купол, вид которого вызвал отборный мат у Саныча и Шмеля. Дальнейшие ее действия привели к практически непоправимым последствиям - она начала натягивать стропы... ветер обрадовано подхватил огромный купол (площадь купола парашюта Д5 около 80 м2) и надел его на крыло самолёта. Отчаянно матерясь на себя, на Шмеля и на глупую девчонку Саныч кинулся за ножом.

   В одном из основных правил парашютизма сказано, что в случае одевания парашютом на крыло, следует дожидаться пока с борта самолета спустят охотничий нож, перерезать стропы и приземляться на запасном. Со всеми правилами девушка была знакома и подписалась во всех инструкциях, однако тогда похоже всё вылетело из головы. Увидев, как к ней спускают нож, она отрицательно покачала головой, Саныч рыкнул и попытался жестами объяснить ей что другого выхода нет. Девушка сравнялась цветом лица с белым куполом парашюта, но всё равно отрицательно мотала головой. Тут внимание людей в самолёте привлёк мат пилота, развернувшись, тот, кричал, что кончается топливо и надо экстренно садиться.

   - До прудика дотянешь? - вздрогнув, крикнул Шмель.

   Пилот отрицательно покачал головой, но пообещал все же попробовать. Самолёт был с водными лыжами, и размеров прудика вполне хватило бы для приземления, но проблема болтающейся за бортом девчонки сводила все усилия на "нет". Даже если приземлиться удастся, она не выживет, её протащит по воде, и она захлебнётся, и то если не ударится о землю раньше. Не долго думая, Шмель схватил второй нож в зубы и прыгнул, и кое-как уцепившись за девчонку ногами, стал перерезать стропы. Она тут же попыталась его скинуть, требуя не лапать её, пару раз ей это почти удавалось - Слава срывался, но чудом удерживался на ней. Когда до девушки дошло, что парень перерезал почти все стропы, она истошно завизжала, обеспечивая ему глухоту на одно ухо, поэтому Шмель, вздохнув, зажал ей рот ладонью и, обрезав последнюю стропу, велел открывать "запаску", но девчонка упорно продолжала цепляться за него. Не желая разбиваться насмерть, Слава дернул свое кольцо, заранее зная, что целым ему не приземлиться. Беда была в том, что парашюты подбираются по весу, и его Д5 был рассчитан на девяносто килограмм, а не на сто сорок, поэтому вместо трёх минут, спуск обещал занять всего полторы. При таком раскладе девчонку пришлось бы отправлять домой по частям, ей не сгруппироваться в таком положении, впрочем, Славе тоже. Собрав все силы, парень подтащил её к себе, взялся одной рукой за кольцо запасного парашюта, а второй с силой оттолкнул от себя девушку. Кольцо выдернулось, и купол запаски развернулся, тормозя падение. Девчонке повезло, Слава вытолкнул её в струю тёплого воздуха, и она зависла на высоте пятнадцати метров, напоминая лампочку. За неё можно было не беспокоится, подъедут машины и снимут, а вот со Шмелем чуда не произошло - парень стремительно приближался к земле, парашют от резкой смены массы перекрутило и стропа захлестнула купол. Слава отчаянно пытался скинуть ее, но не получалось. Когда, наконец, стропа соскользнула, Шмелю открылась страшная реальность: его отнесло на ЛЭП. "Чёрт, я жить хочу" - мелькнула отчаянная мысль в голове парня, пытающегося выдернуть парашют из потока воздуха, который тащил его прямиком на линию электропередач. В последнее мгновение поднялся ветер и протащил Славу над ЛЭП, так что парень лишь зацепил её ногами. Но у этой удачи была оборотная сторона, ветер был сильный, и теперь его несло на лес. Собирая все верхушки деревьев, Шмель летел, не имея возможности отрезать стропы, потому что нож он потерял во время борьбы у самолёта. Изловчившись, он зацепился за сосну рукой, а потом и остальными конечностями. Кое как расстегнув крепление между ног, Слава попытался расстегнуть крепление на груди, но попытка не увенчалась успехом - его только сорвало с сосны и понесло дальше. Отчаявшись, Шмель изо всех сил дёрнул последнее крепление обвязки и оно, как ни странно, поддалось, отпуская его собирать ветки в беспорядочном падении.

   Очнулся парень уже в больнице, у него были сломаны обе руки, 2 ребра и трещина на кости таза. У постели дежурил Саныч. Собрав все силы, Шмель просипел "Больше я никогда не зайду в кукурузник" и провалился в сон.

   Полную версию случившегося знали только Женя и Саныч, оба поддерживали его и никогда не намекали о возвращении в парашютный спорт. Друзья из клуба разделились на два лагеря, одни считали, что Слава спасовал перед опасностью, другие же искренне верили всё гораздо глубже. На самом деле, он просто понял, что не хочет погибать из-за глупости девчонки, которую внезапно потянуло на экстрим. После больницы Шмель долго ходил как в воду опущенный, искал что-то отвлекающее от воспоминаний, а потом брат приволок домой скейт и ролики, и бросил ему под ноги, и велел выбирать новое направление экстремального спорта. Прошли годы, и Шмель почти забыл о последствиях последнего прыжка, заглушив воспоминания новыми впечатлениями, связанными с освоением скейтборда, но посиделки в "GP" их расшевелили, и парень опять ушёл в себя.

Пока Слава носился по воспоминаниям, друзья развили бурную деятельность и отобрали участников первого этапа соревнования. Решено было отправить даунхильщиков Машу и Веника, триалистов Тоника, Гуню и Олега, роллеров Игоря, Лекса и Мишлена, а из скейтеров согласился ехать только Женя. Шмель не был против выступления в отборочном туре, но ехать на "Extreme Ops" твёрдо отказался, так что смысла участвовать в отборочнике не было.

   Последняя неделя августа оказалась очень насыщенной. Обрадованная отменёнными экзаменами Маша весь день пропадала на улице в компании Веника и двух велосипедов. За неделю они умудрились проехать по всем горам в окрестностях города, благо в них не было дефицита, а один раз даже уехали далеко за город, чтобы погонять в ущельях и покорить неизведанные ещё вершины.

   Приходя домой, Маша падала на кровать и, подтащив поближе бук, обменивалась впечатлениями с друзьями в чате. Периодически вспыхивал красным огоньком телефон, сообщая, что у неё туева туча пропущенных звонков от Антона, но его Маша по-прежнему игнорировала, хотя сама даже не могла понять почему. В принципе, она на него не злилась, не испытывала отвращения, просто в тот момент в "Альфе" до неё дошло что, так называемая, любовь кончилась, а она просто какое-то время не хотела в это верить. Сейчас девушка ни сколько не жалела о том что отношения закончились, единственное о чём она жалела - это о том, что они вообще начались.